четверг, 27 февраля 2014 г.

Рецензия на книгу Франса де Ваала «Истоки морали: В поисках человеческого у приматов»


«Мы просто очень умные приматы. И в нас нет ничего, что кардинально отличает нас от животных»
(из интервью Ф. де Ваала «Радио Свобода»)

 
На фото – трехлетняя обезьяна бонобо Вик и мальчик Homo Sapiens Sapiens того же возраста смотрят друг другу в глаза. По словам фотографа, они стали настоящими друзьями. 

Франс де Ваал (Frans de Waal) – американский этолог нидерландского происхождения, профессор психологического факультета университета Эмори (Атланта, США) специалист по поведению приматов. Также он является членом Американской Национальной Академии Наук (United States National Academy of Sciences), Нидерландской Королевской Академии Наук (Royal Netherlands Academy of Sciences), почетным профессором ряда западных университетов. Статьи де Ваала выходят в самых авторитетных научных журналах, таких как Science, Nature и Scientific American. В США и Европе он получил ряд престижных премий, как за научную, так и за литературную деятельность. В 2007 году де Ваал вошел в сотню самых влиятельных людей мира по версии журнала Time.  Книги и статьи де Ваала ранее не переводились на русский или украинский языки, поэтому выход книги на русском языке в 2014 году, помимо всего прочего изданной в оригинале в 2013 году, не может не радовать. На английском название книги звучит The Bonobo and the Atheist: In Search of Humanism Among the Primates (англ. «Бонобо и атеист: В поисках человеческого у приматов»). Не уверен, что переводчикам имело смысл менять название книги; однако не мне судить, учитывая тенденции охраны «чувств верующих» в России.

В ней поднимаются как исключительно научные вопросы социобиологии, эволюционной психологии, этологии, социальной психологии, так и более общие вопросы этики и философии. На книгу наложило отпечаток то, что она написана ученым – этические и философские положения здесь аргументируются посредством данных эмпирических исследований поведения человека и других млекопитающих.

Де Ваал рассматривает человека в качестве общественного примата, основываясь на том, что явной, четкой и принципиальной границы между человеком и животными нет. Строго говоря, с точки зрения биологии человек – это животное. Конечно, как шутил мой преподаватель по физиологии, люди могут считать себя грибами, но данные естественных наук недвусмысленно свидетельствуют о его принадлежности именно к животным. Животное, впрочем, не видится современными этологами в качестве механистического картезианского «живого автомата». «Невозможно посмотреть в глаза примату и не увидеть в нем себя», пишет де Ваал. Он вспоминает известную латинскую сентенцию Homo homini lupus est (лат. «человек человеку волк») считая ее несправедливой по отношению и к волку (социальному животному, заботящемуся о членах своей стаи), и к человеку.

Главная идея настоящей книги в том, что мораль не была изобретена человеком, и тем более не является порождением религии. Религия поддерживает и развивает, но никоим образом не создает естественные наклонности к добру eh nihilo (лат. «из ничего»). Кроме того, она вполне может быть также и источником зла. Религия нередко оказывается полезной для поддержания морали, но ошибкой было бы считать, что мораль проистекает из религии и тем более что мораль принадлежит религии или неполноценна без нее. Мои религиозные друзья нередко говорят мне, что мои ценности по своей сути религиозны, хоть я и атеист. Мол, я рос в культуре, которая, не являясь религиозной фактически, впитала в себя христианские ценности. Я отвечаю им в духе де Ваала – мои ценности отнюдь не религиозны: они совпали с религиозными, поскольку источник обеих групп ценностей представлен уже у приматов и других млекопитающих.
Писать книги де Ваал начал с 80-х годов прошлого века. Он шел против основного течения науки того периода. В научном мире господствовали пессимистические представления об исключительном макиавеллизме в животном мире – об агрессивной борьбе за власть, тотальном господстве сильных особей над теми, кто послабее, «законе джунглей». Эмпатия и сострадание, как и мораль в целом, считались исключительно человеческой прерогативой. Подобная тенденция наметилась еще в XIX веке, несмотря на работы Чарльза Дарвина, в которых ничего подобного не утверждалось. Основатель теории эволюции написал книгу «О выражении эмоций у человека и животных», в которой рассматривались социальные эмоции и эмпатия. Тем не менее, возобладала иная линия, представленная Томасом Генри Хаксли, карикатуру на которого можно увидеть слева. У нас он известен как Гексли. За фанатичную приверженность идеям Дарвина, понятым Хаксли по-своему, его называли «бо́льшим дарвинистом, чем сам Дарвин» и «бульдогом Дарвина» (Darwins bulldog). По мнению де Ваала, русский анархист Петр Кропоткин понял Дарвина значительно лучше, чем Хаксли. Кропоткин, наблюдая животных в естественных условиях в Северной Азии, написал работу о кооперации как факторе прогресса, воспользовавшись обширными материалами своих наблюдений.

Де Ваал называет господствующий до недавнего времени (а в обыденных представлениях об эволюции и поведении животных господствующий и поныне) подход «теорией лакировки». Животные оказываются агрессивными эгоистами; соответственно, человек, эволюционировавший от обезьяноподобных предков, также не блещет моральными добродетелями. Его «природа» оказывается неприглядной, а моральное поведение – результатом Божественного (в виде, к примеру, Десяти Заповедей), или общественного (в виде морального воспитания, наказания за неподобающее поведение) вмешательства. Иначе говоря, вмешательство в любом случае носит «сверхъестественный характер». Суть «теории лакировки» в том, что цивилизованность и нравственность – это лишь позолота, тонкий слой чего-то внешнего на нашей животной (а значит, эгоистичной) природе. Фактически, это идея первородного греха, высказанная другим языком, не августиновским, а сциентистским.

Хаксли называл себя «научным кальвинистом», чем недвусмысленно продемонстрировал свою приверженность идее «онаучненного» первородного греха (как известно, Жан Кальвин был большим поклонником идеи первородного греха; также он утверждал, что Бог, создавая человека, заранее предопределяет, будет ли он после смерти страдать в аду или обретет райское блаженство). Современный физик-теист Фрэнсис Коллинз сделал свои выводы из «теории лакировки», считая наличие у человека морали доказательством бытия Божьего. Согласно его логике, мораль не может быть порождением безжалостной эволюции. Моральный закон должен прийти свыше, потому что сама по себе эволюция не может привести к его появлению.


Михиль Кокси (1499-1592)
«Первородный грех и изгнание из Рая»
Масло по дереву. 237х87,5.
Именно это библейское событие, согласно Августину, извратило человеческую природу. Вне зависимости от личных качеств человека он виновен в содеянном Адамом и Евой, и склонен к всякого рода греху.
В 50 псалме читаем: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50, 7).

«Теория лакировки», впрочем, сталкивается с проблемой – она не в состоянии объяснить результаты множества наблюдений нравственного поведения нечеловеческих приматов. Многочисленные данные также со всей очевидностью демонстрируют, что маленькие дети, которым еще не успели рассказать «что хорошо, что плохо», готовы оказать безвозмездную помощь другим: утешать взрослого, который грустит, или подать карандаш человеку, который не в состоянии дотянуться до него. Безусловно, это не отрицает вклада морального воспитания в последующее поведение, но говорит о том, что у человека есть некоторые врожденные «кирпичики», которые делают само это моральное воспитание возможным. Кроме как из эволюции, этим кирпичикам взяться неоткуда. В рамках социальной нейронауки (social neuroscience) исследуются области мозга, задействованные в принятии моральных решений. Человека, рожденного с определенного рода дисфункцией орбитафронтальной коры (orbitafrontal cortexOFC), невозможно обучить моральному поведению – по крайней мере так, как это делается обычно. Нейробиологи вплотную подходят к утверждению, что антисоциальное расстройство личности (antisocial personality disorder) связано с дисцункцией ряда областей мозга, что оно представляет собой неврологический дефицит, «моральную агнозию». Ученые также не могут принять «Божественное» объяснение происхождения морали Коллинзом в силу свойственного науке методологического натурализма.

Так откуда же возникает мораль, если изъять Бога и общество из первоначального уравнения? Выходит, новейшие данные этологии и нейробиологии свидетельствуют о том, что мораль в некотором смысле является врожденным свойством?

Во времена повсеместного господства «теории лакировки», в 1989 году де Ваал издает книгу Peacemaking among Primates (с английского можно несколько некорректно перевести как «Миротворчество среди приматов»), в которой ставит под сомнение «теорию лакировки». Он обращает внимание не столько на многочисленные конфликты обезьян, чем и без него занималось множество этологов, сколько на то, что шимпанзе, например, мирятся после ссоры. Взгляд на природу как на сражение гладиаторов ошибочно, показывает де Ваал – приматы всеми силами стараются избежать конфликта, а если это не удается, они мирятся по окончании драки. Множество данных говорит также о том, что шимпанзе и бонобо испытывают благодарность как к себе подобным, так и к людям, которые чем-то помогли им.
Сам де Ваал – атеист, но его книга отнюдь не является атеистической. Вопрос бытия Бога он вслед за Алленом де Боттоном (книга «Религия для атеистов») называет неинтересным. Религия не обязательно является врагом науки (по крайней мере, пока она не претендует на высказывание истинностных суждений о естественном мире). Враг науки согласно де Ваалу – это догматизм любого рода, излишняя уверенность в своей правоте. Де Ваал предлагает термин «серийный догматизм». Он указывает, что некоторые ныне яростные атеисты ранее были не менее яростными верующими. Не так важно, во что человек верит, важно, открыт ли он новому, готов ли корректировать свою систему представлений в случае появления новых фактов. Ученому следует всегда рассматривать свои утверждения как гипотезы, и никогда – как несомненные истины, и это касается отнюдь не только религиозных положений. Де Ваал вступает в полемику с непримиримыми атеистами вроде Ричарда Докинза, солидаризуясь со Стивеном Джеем Гулдом. Последний, будучи атеистом, не считал науку и религию принципиально несовместимыми и конфликтующими, за что уже после смерти в 2002 году был раскритикован «новыми атеистами». Позиция де Ваала примирительная – наука и религия вполне могут мирно сосуществовать при условии отказа на выход за границы своей компетентности.

Я постарался передать впечатление от чтения книги де Ваала, поделившись некоторыми приходящими в процессе обдумывания прочитанного мыслями. Я отдаю себе отчет в том, что детали, на которых я заострил внимание, могут показаться другому читателю не столь значимыми. Помимо вопросов морали и религии книга содержит описание множества наблюдений и экспериментов как самого де Ваала и его исследовательской группы, так и других ученых. В ней раскрывается авторское видение эмпатии (в 2010 году де Ваал выпустил книгу The Age of Empathy – «Эпоха эмпатии»), сострадания, других социальных эмоций приматов. Де Ваал легко читается, но при этом его тексты не теряют в научной точности фактов. Не буду говорить, что «книгу должен прочитать каждый», потому что так не бывает никогда. Но если Вас интересует наука о человеке, Вы хотите знать, почему мы не убиваем друг друга при каждой удобной возможности, если Вы готовы бросить вызов своему сформированному взгляду на мир – сложно будет отыскать книгу лучше этой.


Тем, кто заинтересовался автором, предлагаю посмотреть короткое выступление Ф. де Ваала на конференции TED:

1 комментарий: